Когда в 2014 году Россия вошла в Крым, ее «зеленые человечки» в форме без знаков различий получили контроль над украинской территорией практически без единого выстрела. Операция прошла столь успешно отчасти благодаря стремительности и неожиданности. В Киеве, где 21 февраля только свергли пророссийского президента Виктора Януковича, кипела украинская революция, поэтому там толком не успели отреагировать на вторжение, которое произошло всего несколько дней спустя. А к 27 февраля территория уже фактически перешла под российский контроль.

Контраст с нынешней переброской российских войск на границе с Украиной разителен. Уже несколько недель западная разведка предупреждает, что на границе сосредоточены порядка 100 000 российских военнослужащих — по некоторым оценкам до 175 000 — и, возможно, они готовятся к новому вторжению на Украину уже в январе. Если аннексия Крыма произошла практически в одночасье, то подготовка к новому вторжению, — если оно произойдет, — идет на глазах у всех уже нескольких недель.

По мнению западной разведки, нынешние приготовления более убедительны по сравнению с предыдущей, апрельской переброской российских войск, которая так и не привела к войне. «Наращивание идет гораздо более серьезное — не только наступательных сил, но и тылового обеспечения. Они приложили немало усилий, чтобы создать полную логистическую поддержку, необходимую для реальной атаки», — сказал эксперт по вопросам безопасности Марк Галеотти.

Но решит ли Россия атаковать или нет, далеко не ясно. Утверждается, что оценки американской разведки помогли убедить скептически настроенные европейские страны, что наращивание военной мощи действительно может стать прелюдией к новому нападению на Украину. При этом ранее в этом месяце госсекретарь США Энтони Блинкен признал: «принял ли президент Путин решение о вторжении или нет, мы не знаем».

Неважно, состоится вторжение или нет, но Путин уже пользуется явными приготовлениями к вторжению как дополнительным рычагом, чтобы донести свои требования по новой архитектуре безопасности на российской периферии, — Галеотти назвал это «тяжелой артиллерией» от дипломатии.

На этой неделе Москва попросила НАТО свернуть все военные действия в Восточной Европе, в Закавказье и в Средней Азии. Россия также потребовала гарантий, что бывшие советские республики членства в альянсе не получат. Это диковинные требования, и союзники их наверняка отвергнут. Но некоторые эксперты считают, что это лишь начальный гамбит в будущих переговорах между Россией и НАТО. Прошлое требование, чтобы США отменили свои обещания членства Украине и Грузии, президент США Джо Байден отверг.
Российские требования отражают и давние обиды: Кремль считает, что НАТО нарушила якобы устное обещание тогдашнего госсекретаря США Джеймса Бейкера (James Baker) последнему советскому лидеру Михаилу Горбачеву не расширяться на восток дальше Германии и не принимать бывшие советские республики и государства-клиенты. На деле же после падения Берлинской стены в НАТО влились несколько бывших коммунистических стран — в том числе Польша, Болгария и страны Балтии.

Однако многие наблюдатели смотрят на перспективу еще одного российского вторжения на Украину скептически. Второго Крыма не будет: другой такой территории, столь же важной для России культурно и политически, где бы местное население было настроено подавляюще пророссийски и приветствовало войска Москвы как освободителей, попросту нет.

Более того, Россия сейчас вторгнется совсем не на ту Украину, какой она была в 2014 году, отметил Галеотти. «Конфликт в Донбассе начался не как операция Кремля, а как восстание местных пророссийских ополченцев, которые захотели присоединиться к России. Это совершенно иная ситуация. России придется подумать о последствиях на поле боя».

Украинская армия больше и лучше оснащена — в том числе американским вооружением — и психологически готова к вторжению со стороны соседа. Военные расходы с 2014 года увеличились вдвое — до 4% ВВП. Когда Россия вторглась в последний раз, украинские вооруженные силы насчитывали около 130 000 военнослужащих, а сегодня — уже 250 000. Россия, конечно, раздавит своего соседа, если решится на тотальный конфликт, но Украина будет сражаться отчаяннее, чем семь лет назад. В непрошеной войне, которой отнюдь не жаждет российская общественность, погибнут сотни и тысячи россиян.

Наконец, любое вторжение будет сопровождаться разрушительными санкциями, которыми Запад уже пригрозил в случае войны. Экономика страны, хотя и окрепла за семь лет санкций, все равно сильно пострадает от нового этапа западных мер.

Поэтому некоторые считают, что статус-кво вполне может сохраниться. Аналитик по украинским вопросам Международной кризисной группы Кэтрин Квинн-Джадж (Katharine Quinn-Judge) считает, что неурегулированный территориальный конфликта выгоден обеим сторонам.

Поскольку считается, что власти пророссийских квазигосударств в Донецке и Луганске замешаны в контрабанде оружия и табака, некоторые из них опасаются суда, если подконтрольные им районы вернутся в Россию. Как минимум они лишатся прибыльных схем контрабанды и коррупции, на которых здорово разбогатели, считает Квинн-Джадж.

Пускай конфликт не позволяет Кремлю полностью диктовать геополитическую ориентацию Киева, Россия все же оказывает давление и расшатывает прозападное правительство Украины.

Точно так же продолжающееся отделение Донбасса от Украины парадоксальным образом на руку интересам ярых украинских националистов: они избавлены от необходимости бороться со значительной частью русскоязычного и пророссийского населения. Для публики, ориентированной на Запад, они — естественное препятствие единому государству, о котором они мечтают. «У сторонников жесткой линии есть идеологические причины не стремиться к реинтеграции», — заметила Квинн-Джадж. Президент Украины Владимир Зеленский тоже практически отошел от прежних обещаний восстановить отношения с сепаратистскими регионами.

Как заключила Квинн-Джадж в своем недавнем анализе: «Текущий низкоуровневый конфликт может длиться бесконечно, а случайные паники вроде нынешней, станут частью патовой ситуации». Даже если войны между двумя странами удастся избежать, едва ли нынешний виток напряженности на границе окажется последним.