Впервые правительство Италии возглавляет женщина: 22 октября кабинет Джорджи Мелони, состоящий из представителей правых партий "Братья Италии", "Лига Севера" и "Вперед, Италия" был приведен к присяге. Таким образом, впервые в Западной Европе правая популистка стала премьер-министром.
"Я - женщина, я - мать, я - христианка!" - в этом боевом слогане, который Джорджа Мелони постоянно повторяет во время своих выступлений, заключена суть ее политического успеха. Если до сих пор избирателей привлекали, доминируя в итальянской политике, мужчины, такие как, например, консерватор Сильвио Берлускони с его подчеркнуто мачистским поведением, то успех Мелони на выборах базировался, в том числе, и на подчеркивании ее женственности.
Триумф публичного имиджа
Мелони возглавила новое коалиционное правительство, хотя медовый месяц между партнерами по нему, кажется, уже закончился. Из-за продолжающегося спора о высоких государственных постах Сильвио Берлускони назвал главу "Братьев Италии" "покровительственной, властной, высокомерной и оскорбительной". Однако в ходе своей избирательной кампании Джорджи Мелони удалось создать совершенно иной образ.
С одной стороны, за нее голосовали многие католики - из-за ее видения традиционной, христианской семьи. Воспитывающая дочь незамужняя женщина сочетает этот идеал с неприятием абортов и прав ЛГБТ. Подобные консервативные представления об идеальных матерях и женах восходят к фашистскому правлению Бенито Муссолини в Италии 1930-х годов.
Успеху Джорджи Мелони на выборах также способствовали голоса многих избирателей, не являющихся сторонниками какой-либо партии. Они ценят ее как фигуру, поднявшуюся на политический Олимп из низших слоев общества, знакомую с проблемами мелких лавочников и коммерсантов.
Женщины-лидеры как стратегия?
Можно ли говорить о том, что, имея своим лидером или главным кандидатом женщину, праворадикальные или популистские партии делают свой по сути агрессивный месседж более "мягким"? Социолог Катрине Фанген из Университета Осло считает, что в этой идее есть доля правды. "Многие правопопулистские партии уже давно имеют в лидерах женщин, в этом нет ничего нового. Но вполне возможно и такое стратегическое решение - больше ориентироваться на женщин, которые могут сильнее идентифицировать себя с фигурой женщины-лидера", - пояснила Фанген в интервью норвежскому журналу Framtide.
По ее словам, за правопопулистские партии по-прежнему голосуют преимущественно мужчины, но их перевес тут уже не столь заметен, как раньше; сейчас около 40 процентов ультраправого электората в мире составляют женщины. Однако европейские правые партии сильно отличаются друг от друга: например, во Франции и Нидерландах они выступают и за равноправие, а в некоторых случаях - даже за права ЛГБТ.
Социолог Дорит Гева из Центрально-Европейского университета в Вене считает пример Марин Ле Пен во Франции также частью новой стратегии правопопулистских партий. "Это тенденция, которая проявилась в действиях Ле Пен примерно десять лет назад. Она постепенно смягчила образ партии (тогда еще "Национального фронта". - Ред.), потому что одной из ее отталкивающих черт был образ партии мачо".
"Национальный фронт", который был местом сплочения бывших военных, в частности воевавших в Алжире, Ле Пен унаследовала от своего отца. А Мелони в течение последних лет формировала имидж и электоральную базу "Братьев Италии" самостоятельно, обеспечив им рост поддержки на выборах более чем на 20 процентных пунктов.
"Мы видим новый вариант ультраправых, которые позиционируют себя как защитники (обездоленных. - Ред.) граждан, чего раньше с этими партиями не было", - полагает Дорит Гева. Мелони, например, подчеркивает, что матери нуждаются в большей социальной поддержке, поскольку у нее самой была мать-одиночка. Ле Пен, в свою очередь, обещает больше социального обеспечения, субсидии на аренду жилья и повышение зарплат и утверждает, что до сих пор предпочтение отдавалось мигрантам.
Это стратегия расширения базы электората - они лавируют, говоря о Боге, семье и консервативных ценностях, но не исключают полностью и избирателей с другими взглядами, поясняет социолог. И отмечает, что сейчас эти партии перешли в правоцентристский блок, однако не ясно, какие лозунги предвыборной кампании воплотятся в их действиях на практике.
Есть ли раскол между Востоком и Западом?
Партиями правого политического спектра в странах Восточной Европы, такими как правящая в Польше PiS ("Право и справедливость") или Fidesz в Венгрии, продолжают руководить мужчины. Однако Павел Зерка из Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations) считает, что дело не столько в расколе по географическому принципу, сколько в различном происхождении правопопулистских партий.
"В Западной Европе они часто возникали как антиэлитные, антимигрантские, евроскептические или постфашистские объединения. В Восточной же Европе не было устоявшихся партий из-за процесса (продолжавшейся. - Ред.) демократизации. Вот почему сейчас наиболее крупные из партий, считающихся популистскими или националистическими, - это бывшие консервативные, которые сдвинулись еще дальше вправо", - говорит Зерка.
Аналитик считает, что им также необходимо все больше обращаться к женскому электорату: "В противном случае их можно легко - и, как правило, справедливо - рассматривать как враждебные по отношению к женщинам". И тогда эти партии станут собирать меньше голосов женщин, произойдет так называемый гендерный разрыв в голосовании. "Так было с Дональдом Трампом в США, Эриком Земмуром во Франции, Конфедерацией свободы и независимости в Польше и Vox в Испании, - напоминает Зерка. - Интересно, что гендерного разрыва нет ни у Марин Ле Пен, ни у "Братьев Италии".
"Ее партия привлекает женщин не меньше, чем мужчин"
По-видимому, его нет и у правящей в Польше PiS, потому что в середине 2010-х годов глава правительства Беата Шидло сосредоточила внимание партии на социально-экономических вопросах: гарантиях занятости, детских пособиях и тому подобном. "Такая стратегия помогла Марин Ле Пен при переформатировании своей партии и, похоже, помогла и PiS на выборах 2015 года", - констатирует Павел Зерка.
Однако в случае с успехом на выборах Джорджи Мелони дело обстоит иначе. Она смогла позиционировать себя как альтернативу другим партиям из правительствв Марио Драги, при том что праворадикальная "Лига" Маттео Сальвини утратила привлекательность для избирателей. Теперь остается только ждать, чтобы увидеть, как будет выглядеть социальная политика Мелони.
"Ее партия привлекает женщин не меньше, чем мужчин. Пол не имеет значения, в отличие от возраста или образования - несмотря на их традиционные цели и фашистские корни", - уточняет Зерка. По его мнению, Мелони, вероятно, использовала опыт Марин Ле Пен, но политическое будущее нового-премьер министра зависит от конкретной ситуации в Италии.
