Вопрос легализации вопросу попадает в Сейм уже во второй раз. Впервые он обсуждался более двух лет по инициативе либерал-центристов в Сейме прошлого созыва. Сегодня проект представляют социал-демократы. Парламентарий Мария Аушрине Павилёнене представила законопроект об эвтаназии и намерена «бороться с консерваторами и Церковью». А поскольку, как она сама сказала, «сказки о Христе ее не интересуют», руководствуется исключительно милосердием по отношению к неизлечимо больным и страждущим. О легализации эвтаназии заговорила министр здравоохранения Риманте Шалашявичюте, не пробыв на посту и недели. Ужасающие идеи лиц, ответственных за здоровье и достоинство человека, вызывают много споров и дискуссий: общество разделилось и по-разному реагирует на такую идею.
Спутаны понятия
«Отвечая на вопрос, что такое эвтаназия, мы должны называть вещи своими именами: эвтаназия - это убийство. Тогда все становится ясно и христианам, и представителям других религий, и неверующим. Каждый согласится, что отнять жизнь у другого человека (независимо от цели) – это зло», - объясняет ксендз, профессор Андрюс Нарбековас, член Литовского комитета биоэтиков при Министерстве здравоохранения, врач, преподаватель в Университете Витаутаса Великого, Вильнюсской семинарии Св. Юозапаса и Университете Миколаса Ромериса. Профессор объясняет, что взятый из древности термин «эвтаназия» когда-то означал хорошую смерть - в окружении близких, с чистой совестью, в глубокой старости, но это не отождествлялось с лишением жизни в случае тяжелого заболевания.
«В случае эвтаназии мы затрагиваем несколько парадоксов. В первую очередь мы требуем, чтобы врач совершил эвтаназию, хотя призвание врача - лечить, а не убивать. Во-вторых, убийство человека дома по тем же причинам - для того, чтобы прекратить страдания – уже рассматривается как убийство. В-третьих, в то время, как большинство людей выступает против смертной казни для преступников, мы хотим создать возможность лишить жизни больных и немощных людей», - сказал в интервью «Еженедельнику Вильнюсского района» ксендз профессор, объясняя, что в тех странах, где смертная казнь узаконена, сообщество врачей выступает против ее исполнения, так как это противоречит клятве Гиппократа.
Лавина недопониманий и юридических пробелов
Сегодня сторонники легализации эвтаназии в Литве утверждают, что это действие может быть совершено только по просьбе самого человека, который совершенно сознательно решится на такой шаг. У пациента также должна быть справка от психиатра, что он психически здоров, а соответствующая медицинская комиссия должна констатировать, что состояние его здоровья безнадежно, и медицина бессильна перед его болью. Опыт стран, легализовавших эвтаназию более десяти лет назад, показывает, что существует много случаев злоупотребления. Например, в Бельгии уже разрешается эвтаназия детей, а ведь, как известно, дети не в состоянии выразить свою волю.
Другой вопрос касается пациентов, находящихся в коме, которые никогда не выразят свою волю ясно и сознательно, а если их отключат от аппаратуры искусственного кормления, они умрут от голода.
Во время Нюрнбергского процесса эвтаназия была признана одним из самых страшных преступлений, которые совершала нацистская Германия. В концлагерях эсэсовцы решали, что шанс на выживание есть только у молодых и здоровых людей. Сегодня это сравнение вызывает возмущение у сторонников эвтаназии.
«Я не боюсь этого описания - чертовски экономично и чертовски бесчеловечно. Еще бывший министр здравоохранения Витянис Повилас Андрюкайтис предложил сократить время паллиативного ухода в стационаре с четырех до двух месяцев, а ведь мы знаем, что при хронических заболеваниях два месяца - это практически ничего», - объясняет ксендз профессор А.Нарбековас, подчеркивая, что легализация эвтаназии обеспечит в первую очередь экономическую выгоду. По словам профессора, нужно быть чертовским хитрым, чтобы представить эвтаназию «привлекательно», уговорить человека, что это - ради его блага, чтобы человек сам попросил об этом. С другой стороны, по словам ксендза, другой целевой группой эвтаназии могут стать инвалиды, тяжелобольные люди, содержание которых дорого и ... «не выгодно».
Направления взглядов
Так обеспечивает ли эвтаназия хорошую смерть и альтернативу страданиям? В поисках ответа на этот вопрос, а скорее для того, чтобы докопаться до сути проблемы, почему и зачем в нашем обществе инициируется дискуссия на эту тему, я переступила порог Вильнюсского хосписа Миколаса Сопочки. Ведь идея хосписа пришла в качестве альтернативы эвтаназии, а, вступая в борьбу с болью, персонал пытается сделать все возможное, чтобы обеспечить для неизлечимо больных достойный переход от жизни к вечности.
«Сторонники эвтаназии говорят о страданиях и болезнях, словно принижая человеческое достоинство. Сегодня изменилось направление взгляда – мы смотрим на себя. Поэтому все, что является бременем, что мешает нам чувствовать себя важными, мешает исполнению желаний, должно быть удалено. Больной человек надеется на наш долг, нашу отдачу, внимание, поэтому он «не удобен» для нас, поэтому мы маргинализуем его – лучше было бы избавиться от него», - объясняет директор Вильнюсского хосписа сестра Микаэла Рак, подчеркивая, что ее многолетний опыт работы с людьми, болеющими раком, говорит о том, что никто из них не хотел умирать раньше. «Люди боятся боли и одиночества. Если кто-либо говорит, что он хотел бы умереть раньше, это значит - он зовет о помощи и хочет услышать снова: ты важен для нас, мы не оставим тебя одного», - говорит сестра.
Работающий в хосписе врач анестезиолог Рональд Лукашевич утверждает, что современная медицина способна справиться с болью людей, страдающих онкологическими заболеваниями. «Я пришел в хоспис, чтобы лечить боль. В повседневной жизни я работаю в отделении интенсивной терапии, где смерть наступает внезапно. Совсем другое - в хосписе, где люди живут в определенном смысле с приговором, так что очень важно, чтобы больной человек не оставался один с этой болезнью, не был оставлен на произвол судьбы. Важна поддержка окружающих, разговоры. Только в этом случае мы можем и мы должны обеспечить достойный уход за неизлечимо больными пациентами, а не предлагать им смертельную инъекцию»,- говорит врач.
Собеседники подчеркивают, что очень важно помогать семьям, которые сталкиваются со страданиями своих близких, их инвалидностью. Поэтому необходимо создавать центры поддержки, чтобы пациенты не оставались в одиночестве.
Сколько должна длиться жизнь?
«Здоровье – это не главное», - это предложение верующие Вильнюсского прихода Пресвятой Девы Марии Королевы Мира (Науйойи Вильня) не раз слышали от своего настоятеля ксендза Войцеха Гурлицкого, который во время различных проповедей напоминает о том, что цель и смысл жизни христианина – это небо.
Семьи, который сталкиваются со страданием своих близких, родители, воспитывающие детей с ограниченными возможностями, всегда подчеркивают, что ни за что в жизни не отреклись бы от них, и им непонятно прерывание жизни эвтаназией.
«Такие идеи могут возникнуть у человека, в окружении которого нет страдающего, больного человека», - утверждает Францишка Ковалевска, муж которой уже 18 лет находится в коме. – Ухаживать за мужем помогает вся семья. Тяжело, но, пока он жив, есть надежда, что будет лучше. Тем более, такие люди могут очнуться. Помимо этого, никто из нас не мог бы жить спокойно, если бы решили, что Петр уже должен не жить». По словам Францишки, у другого человека нет права решать вопрос жизни человека, насколько он нужен в этом мире, и сколько должна длиться его жизнь.
«Мы часто слышим аргумент, якобы в случае болезни люди не хотят обременять своих детей. Забота о больном человеке формирует личность, учит чувствительности, а мы все это хотим отобрать у молодого поколения, чтобы жить только для себя и в свое удовольствие», - размышляет работающий в хосписе анестезиолог.
Между тем одна из его пациенток Ирена Рагайнене, которая уже 7 лет борется с онкологическим заболеванием, утверждает, что точно не хотела бы сократить свою жизнь. Почему? Потому что в хосписе о ней очень хорошо заботятся, и ей хочется жить. С другой стороны, она не хочет мешать планам Бога. «Сколько Бог дал, столько человек должен жить. Иначе нельзя», - с улыбкой говорит женщина.
Болезнь не вычеркивает человека
Янина Гришкевич, мать 35-летнего Анджея, родившегося с церебральным параличом, не представляет, как можно не любить своего ребенка из-за болезни. «Инвалидность Анджея – это своеобразный вызов для нас с мужем. Мы радуемся сыну и не представляем свою жизнь без него», - говорит Янина, подчеркивая, что государство должно уделять больше внимания юридическому регулированию предоставления помощи семьям, опекающим больных людей и инвалидов. «Когда родившийся сын лежал в отделении интенсивной терапии новорожденных, я несколько раз видела, как врачи везли аппаратуру для его реанимации. Я дрожала от страха за его жизнь. Тогда услышала слова «утешения» от работницы, что я глупая, если боюсь за его жизнь, ведь в будущем смогу иметь здоровых детей. «Какая она глупая», - подумала я. Ведь ребенок, даже инвалид, для меня – это все», - вспоминает Я.Гришкевич.
Каждый, кто хоть раз посещал Неменчинский центр занятости людей с ограниченными возможностями, встречался там с Яреком Гасянцевым – энергичным человеком, радующимся встрече с каждым человеком. Генетическая болезнь – синдром Дауна – не мешает Яреку быть любимым и любить других. «Я должна признаться, что в первые годы я стыдилась болезни сына. В моей семье не хватало человека, который посоветовал бы, сказал, как с этим жить. Сегодня, когда я принимаю сына таким, каким он есть, я горжусь им и радуюсь, что он с нами». – сказала Р.Гасянцева.
На страже жизни
Главный аргумент сторонников эвтаназии - у человека есть право достойно уйти из жизни, когда он неизлечимо болен и не хочет из-за этого психически и физически страдать. Но почему так легко мы забываем главное право человека – право на жизнь? Если вспомнить годы работы нынешнего министра здравоохранения Р.Шалашявичюте в Сейме, ее позиция по поводу легализации абортов былаоднозначной: «да» - убийству неродившихся детей. Можно утверждать, что в Литве сегодня пробивает себе дорогу идеология смерти», - говорит член Сейма Збигнев Единский, представляющий Избирательную акцию поляков Литвы (ИАПЛ), и не боится говорить, что за предложением легализовать эвтаназию кроется далеко идущий прагматизм сэкономить средства за счет самых слабых.
В 2008 году Сейму был представлен законопроект о защите жизни в пренатальной фазе, подготовленный европарламентарием, председателем ИАПЛ Вальдемаром Томашевским. Тогда его одобрили в Комитете по правам человека и во время голосования в Сейме после представления.
Сегодня парламентарии из ИАПЛ вновь поднимают этот вопрос. Во время весенней сессии законопроект о защите жизни в пренатальной фазе был одобрен после представления. Этот результат позволяет заметить, что общество замечает ценность человеческой жизни.
Где Бог?
«Хребет нашей жизни – индивидуальной и общественной – Бог равняет на кресте. Если мы хорошо поймем это, мы не будем спрашивать почему, мы заменим его на как. Как жить, чтобы лучше любить, лучше служить, сделать так, чтобы жизнь моего близкого стал красивее?» - размышляет директор хосписа.
«В Нью-Йорке, в зоне Ground Zero, где когда-то стояли два небоскреба World Trade Center, уничтоженные во время атаки террористов 11 сентября 2001 года, есть мемориал памяти погибших. Среди множества цитат, написанных на табличках, есть и вопрос, похожий на тот, что есть в Освенциме, - где был Бог, если позволил случиться такому несчастью. А рядом есть ответ, написанный кем-то из членов акции спасения: «Был, но мы Его отсюда изгнали раньше». Жизнь общества показывает – если мы изгоняем Бога, тогда мы привлекаем теракты и войны. Создавая историю по своей, а не по Божьей логике, мы утверждаем, что в ошибочно воспринимаемом свободном пространстве у нас есть право на разные вещи – также и на то, чтобы решать вопрос чьей-то жизни. Все функции государства и правительства должны быть функциями служения, должны служить на благо человека здесь, на земле и в вечности. Мы учреждаем приюты для бездомных собак, а будем убивать людей?» - размышляет Микаэла, веря в то, что общество Литвы никогда не одобрит законы, убивающие людей».
Тереса Воробей
Еженедельник «Vilniaus krašto savaitraštis»
