Эта дилемма почти так же стара, как и сами вакцины. Может ли государство заставить граждан сделать инъекцию в интересах здоровья населения?
А что насчет школ, университетов и работодателей? Если они могли бы ввести подобное обязательство, следовало бы им так поступить?
В большинстве стран нет четкого ответа на эти вопросы даже в ситуации с куда более привычными вакцинами, например, от оспы, кори, коклюша и тому подобного. Сейчас же мы имеем дело с пандемией коронавируса и вынуждены принимать экстренные решения.
Пока что большая часть правительств действует осторожно, поскольку боится настроить против себя людей, от которых требуется проявить готовность к сотрудничеству и засучить рукава. Например, Италия ввела обязательную вакцинацию от коронавируса лишь для медицинских сотрудников, а Великобритания планирует принять аналогичное решение. Тем не менее некоторые политики устали от множества тех, кто уклоняются от вакцинации, и задумываются о более радикальных шагах. Так, президент Филиппин Родриго Дутерте пригрозил, что отправит за решетку любого, кто откажется делать укол.
Школы, клубы и работодатели оказываются в похожей ситуации, но в то же время хотят избежать судебных исков. Многие американские университеты требуют вакцинироваться всех тех, кто хотят осенью вернуться в классы и общежития, но намереваются позволить остальным студентам посещать занятия «виртуально». На Уолл-стрит Morgan Stanley обязал привиться всех желающих вернуться в офис сотрудников, но сохранил удаленку для других. Всем организациям придется рано или поздно столкнуться с аналогичным выбором.
Я как классический либерал (то есть тот, кто высоко ценит личную свободу) вижу три переплетающихся пути в этом споре: нравственный, законный и практический.
Нравственный начинается с утверждения о том, что за вычетом особых обстоятельств ни у кого нет права указывать мне, как поступать, даже если это «для моего же блага», потому что это мне самому решать. По такой логике, даже ремни безопасности в автомобиле — шаг на пути к тирании. Если я пристегиваю ремень, это мое добровольное решение, поскольку я считаю это правильным. Но если я не хочу этого делать, какое у других право заставлять меня? В конце концов, это моя жизнь. То же самое можно сказать и о риске заразиться сovid-19.
Такая логика с ходу разбивается вдребезги о различия между требованием пристегнуть ремень и вакцинироваться. Спасение жизни и здоровья того, кому делают укол, всего лишь вторичная задача прививки. Первая цель — формирование коллективного иммунитета для того, чтобы вирус прекратил распространяться в обществе и не погубил других людей, которые не могут пройти вакцинацию из-за аллергии или каких-то других осложнений.
Иначе говоря, обязательная вакцинация напоминает, скорее, не требование пристегнуть ремень, а запрет на использование смартфона во время вождения (этот отвлекающий фактор резко увеличивает риск аварий, которые могут привести в травмам или даже летальному исходу). Точно так же, отказ от вакцинации делает меня потенциальным переносчиком коронавируса, который мутирует по мере распространения и причиняет огромный ущерб людям по всему миру.
Этот «принцип вреда» был обозначен еще в 1859 году Джоном Стюартом Миллем (John Stuart Mill) в трактате «О свободе»: «Единственная причина, по которой власть может быть справедливо использована в отношении любого члена цивилизованного сообщества против его воли, это предотвращение вреда для других».
С учетом всего этого, общественное здоровье становится еще одним примером того, что экономисты называют общим достоянием, то есть общим ресурсом, вокруг которого индивидуальные интересы зачастую вступают в столкновение с общественными, вызывая потребность в регулировании.
Классическими примерами тому являются чрезмерный выпас скота или избыточное использование рыбных ресурсов океанов. Современная эпоха принесла с собой засорение орбиты космическим мусором и загрязнение атмосферы, не говоря уже об индивидуализме в борьбе с covid-19.
Необходимость предотвратить ущерб для других людей легла в основу развития законодательных взглядов на эту дилемму. В США первое решение об обязательной вакцинации было принято в 1850 году в штате Массачусетс для предотвращения распространения оспы в школах. У этого прецедента в скором времени появились примеры в других штатах и по другим болезням, тогда как противники подали на власти в суд.
В 1905 году Верховный суд постановил в деле «Джейкобсон против Массачусетса», что у штатов есть право вводить принудительную вакцинацию, если меры пропорциональны и необходимы для поддержания общественного здоровья. По мнению судей, в таких случаях вакцинация в полной мере вписывается в категории «полицейской власти» правительства, которая законно ограничивает личную свободу ради общего блага.
К настоящему моменту подобная логика победила в большинстве открытых обществ. Например, в апреле Европейский суд по правам человека постановил (по иску, который был подан родителями из Чехии еще до начала пандемии), что «вакцинация необходима для демократического общества».
Как бы то ни было, эту нравственную и законодательную логику нельзя рассматривать в отрыве от практических реалий, и в текущей пандемической обстановке здесь все становится довольно сложным. Дело в том, что вакцины от коронавируса труднодоступны, новы и хуже поняты, чем, например, прививки от свинки и полиомиелита.
Первый вопрос в том, является ли вакцина легкодоступной, и имеются ли достаточные запасы доз. В большинстве стран ответ отрицательный.
Не представляю, как можно обязать людей под страхом наказания сделать то, что не является доступным для любого члена общества.
Следующий вопрос касается безопасности вакцин. Ничто в нашем мире не является абсолютно безопасным, но принуждающее к чему-то решение должно опираться на оценку рисков. На одной чаше весов лежит риск от укола для самого человека, а на другой — риск заражения этого самого человека и угроза для общественного здоровья.
С привычными нам вакцинами, например, от кори, свинки и краснухи, которые делаются детям во многих странах, все предельно ясно. С некоторыми вакцинами от covid-19, в частности РНК-вакцинами от BioNTech/Pfizer и Moderna, все тоже достаточно просто, хотя их новизна все еще объясняет предостережения со стороны Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США. При этом вакцина AstraZeneca приводит в смятение людей и регуляторов, а прививки из Китая и России, как мне кажется, выглядят слишком туманными, чтобы принуждать к их использованию.
Помимо риска самой вакцины, нам еще следует понять, предотвращает ли она лишь риск заражения или же становится в том числе препятствием для передачи вируса. Если верно лишь первое утверждение, аргумент о защите общественного здоровья теряет всю свою силу.
Не стоит сбрасывать со счетов и человеческую природу. Основанное на проведенных в Германии опросах исследование утверждает, что обязательная вакцинация может произвести психологический эффект, который станет ударом по общей готовности людей сотрудничать. Человек ненавидит, когда им пытаются манипулировать, как «кнутом», так и «пряником». Обязаловка также может породить «нравственное отстранение», то есть оттолкнуть людей, которые были бы готовы сделать укол по альтруистическим соображениям.
Далее, принудительная вакцинация подрывает доверие между гражданами и властями, когда люди начинают задумываться о причинах такого давления и потенциальных проблемах с вакцинами. А в нашу эпоху теорий заговора подпитывать такие тенденции — последнее, что нам нужно в период противостояния с вирусом.
Окружающие эти споры сложности означают, что стоящие перед политиками вопросы не станут проще в обозримом будущем. Даже такие любители свободы, как я, могут признать, что иногда принуждение необходимо для предотвращения вреда. Но допустимый шаг не обязательно является мудрым.
Лучший вариант для нас сейчас — дальше продвигать науку, придерживаться максимальной прозрачности по всем данным и надеяться на то, что люди по собственной воле засучат рукава. Лично я сделал прививку, как только появилась такая возможность.
